Книга Самый лучший комсомолец. Том шестой [СИ] - Павел Смолин

вам заботу о мистерах Брауне и Блэке.

И отправился в зал ожидания, чтобы улететь в Москву ближайшим рейсом.

— Будем надеяться, что оно того стоило, — улыбнулся я гостям. — Идемте!

И мы пошли на выход. Фанки Фанк — это вам не Леннон с ограничителями в виде посла и жены, этот стесняться и не думал:

— Твою мать, нам все время говорили, что у вас тут нищета и люди помирают от голода, но в Москве ни одного бездомного, а еда нихрена не дороже нашей! И это я еще не говорю о том, что по вашим улицам ездят «Мерседесы»!

Ездят — как только отечественный кооператор получает возможность реализовывать свою продукцию за валюту, он сразу же пересаживается на буржуйский транспорт.

— Белые любят врать, — развел я руками.

— Щит, ты ведь тоже белый! — заметил неувязку мистер Браун, менеджер звезды.

— Я — русский, — скромно ответил я. — Безусловно, чисто физически нас можно приписать к белым людям, но, например, Гитлер считал русских низшей среди белых расой, а ваши белые делают все, что могут, чтобы наша страна развалилась. Даже термин для нас специальный есть — «сноу-нигер».

Интуристы радостно заржали.

— Русские — это славяне, — продолжил я. — Одна из теорий об образовании термина «славянин» восходит к древним временам, когда окружающие моих предков кочевники любили похищать славян, чтобы потом продавать их в рабство на специальных рынках, в том числе — европейским белым. «Slave» — «слэйвенин» — «славянин».

— Не знал об этом, нигер, — признался Фанки Фанк.

— Об этом мало кто задумывается, — не стал я его осуждать. — Но это нормально — с тех пор мой народ сильно изменился, и теперь с нами приходится считаться всему миру! Но не будем о политике — вы тут явно не для этого. Запишем совместный трек?

— Хе, нигер, я боялся, что ты не предложишь! — обрадовался Фанки Фанк, и мы дали друг другу «пять».

Покинув аэропорт, мы сели в РАФик и поехали к границам Хабаровска. Маршрут другой, покороче — утро же, все на работе, и показать народные гуляния не получится. Ничего, возвращаться они будут вечерним рейсом, и все что надо увидят. Да и смысла на самом деле особо нет — ну съездил негр в СССР, ну понравилось ему там, ну и что? Он же очевидно куплен КГБ, ну кто его слушать станет?

— Очень прошу вас не обижаться, товарищи, если услышите в свой адрес слово «негр», — попросил их я. — В СССР расовой сегрегации нет совершенно, а рабство мы ненавидим всей душой, поэтому никто из встречных нами не хочет вас унизить или оскорбить — они просто не видят в слове «негр» ничего плохого, вкладывая в него исключительно биологическое значение. В городе, в который мы едем, живет сорок семь рабочих из Африки, и они не обижаются.

— Если кто-то назовет меня или Тайрона «нигером», мы этого так не оставим, — заявил Фанки Фанк. — Но «нигер» — это не «негр».

— Спасибо за понимание, — поблагодарил я. — Мистер Блэк…

— Моего отца звали «мистер Блэк», — перебил Фанки Фанк. — Лучше просто «Фанки» или Джим.

— Тогда я — просто «Сергей», — согласился я на оптимизацию. — Джим, у тебя неплохой флоу, тебя кто-то учил?

— Что такое «флоу»? — не понял он.

— «Флоу» — это способность класть речитатив на музыку так, чтобы слова словно сливались в поток, превращаясь во что-то среднее между чтением стихотворений и пения. Просто бубнить текст поверх бита может любой кретин, но только при наличии флоу хип-хоп становится хип-хопом.

— «Хип-хоп»? — не понял Фанки Фанк и этого.

— Так я решил назвать новый жанр, — пояснил я. — Смесь фанка, ямайских народных песен и всего остального. Мы с тобой, Джим, стоим у основ жанра, который рано или поздно станет самым популярным в мире. Сейчас — времена рока, но технологии будут развиваться, и со временем производить хип-хоп сможет любой человек, который может себе позволить ЭВМ — к тем временам они будут везде и дешевыми — в то время как рок-музыка будет по прежнему требовать наличия группы и инструментов. Так работает наш мир — если куча людей занимается чем-то, количество затраченных усилий неизбежно переходит в качество, и хип-хоп подомнет под себя весь мир.

Фанки Фанк этого увидеть не успеет. Жалко его, а еще — очень-очень противно, потому что происходящее здесь до боли напоминает предательство. К черту — все ради Родины!

— Я уже вижу, как богатые белые мальчики будут пытаться влезь в эту черную музыку! — заявил Тайрон.

Иронично — меня в «богатые белые мальчики», похоже, не записывают.

— Предлагаю название «Wigger», — предложил я.

— «White nigger»? — заржав, догадался Фанки Фанк.

— А для азиатов такого же типа предлагаю термин «рисовый нигер», — добавил я.

Ржач удвоился, и артист пообещал:

— Я обязательно расскажу об этом братьям. Слушай, а у вас здесь можно достать марихуаны?

Какая трогательная, почти детская непосредственность!

— В нашей стране больше любят алкоголь, — покачал я головой. — И даже если очень захотеть, наркотиков не найти — у нас о них даже не все знают.

— Мы с Тайроном — растафарианцы, — заявил Фанки Фанк.

— Борьба Хайле Силаси за освобождение Эфиопии от колониального гнета заслуживает глубочайшего уважения, — пожал я плечами. — Но считать его вторым пришествием Иисуса значит умалить его подвиги на ниве строительства независимой Эфиопии — богу ведь добиться этого гораздо проще, чем человеку. Ну а Джа — это старый добрый еврейский бог Яхве, — с улыбкой развел руками. — Ничего против уважения к нему я не имею.

— Уважение — это главное, — смог вычленить из монолога что-то понятное Тайрон.

Они же даже в школу не ходили, ну какое тут религиоведение?

— На нем держатся улицы, — добавил Фанки Фанк.

— Жизненный урок, усвоенный с незапамятных времен, — ввернул я цитату из песни группы Panther’a. — Уважение! Прогулка! Что ты сказал? [ Respect! Walk! What are you say?]

Сложно на русский такое переводится, но негры все поняли и одобрили:

— Щит, нигер, это охеренно правильно! Либо уважай другого нигера, либо иди и трахни сам себя! Это твой новый трек?

— Пока нет, — покачал я головой. — Там еще такие строчки будут… — и процитировал песенку о важности прогулок — она так и называется, «Walk» — до конца.

— Когда я был обычным нигером из гетто, всем было на меня насрать, — отрефлексировал Фанки Фанк. — Но как только ко мне пришли слава и бабки, почему-то каждый черножопый ублюдок считает нужным набиться ко мне в друзья и залезть в голову. Поэтому я так ценю Тайрона — этот пёс [ жаргонное «верный, надежный друг»] был со мной с самого начала.

И они совершили сложное, состоящее из десятка движений, негритянское рукопожатие.

Когда сидишь в гетто без работы, появляется очень много свободного времени, вот и делают из простого рукопожатия целый ритуал.

— Круто! — оценил я. — Можно мне попробовать?

— Конечно! — гостеприимно протянул ладонь Фанки Фанк.

Сначала обычное пожатие, потом — пожатие одними пальцами, дальше — стук костяшками и боковыми сторонами кулаков, распальцовка на расстоянии, снова рукопожатие пальцами и так далее.

— Щ-и-и-и-т! — пришел в восторг Тайрон. — Ты тренировался?

— Впервые пробую, — с улыбкой признался я. — У нас так никто не делает.

— У пацана охеренная память! — разгадал тайну Фанки Фанк.

К этому моменту мы выехали на шоссе, и артист, посмотрев на заснеженный лес, задал классический вопрос:

— А у вас здесь водятся медведи?

— Водятся, — подтвердил я. — А еще волки и тигры.

— Тигры⁈ — охренели они.

Я толкнул речугу о флоре и фауне малой родины (временной), и к ее концу мы как раз прибыли в Хрущевск.

— Выбирайте… — предложил я гостям выбрать кухню.

Они, очевидно, выбрали гамбургеры, как и в Москве, заодно удивившись их наличию у нас.

— Это ведь котлета с овощами и булкой, — развел я руками. — Предельно простое блюдо.

Проблема была чисто идеологической, но классово-вредной еды нынче в СССР не существует, а сетевуха «Ред Бургер» (пишется латиницей, для заманивания карго-культистов) приносит мне очень хороший доход.

За обедом интуристы пришли к выводу, что тут вкуснее, чем в «Макдональдсе», и мы отправились их заселять в две «двушечки» на пятом этаже — чтобы хоть какой-то вид из окна был — по адресу улица имени И. В. Сталина, 3. По пути товарищи негры жизнерадостно тыкали пальцами в вывески, скульптуры и редких встречных людей — у некоторых здесь «плавающий выходной».

Прибыв после заселения к студии, провел гостям экспресс-экскурсию, и мы отправились на репетиционную точку.

— У меня есть офигенный бит и офигенный текст к нему, — заявил я. — Нам в телевизоре часто показывают репортажи